460006, Россия, Оренбург,
ул. Лукиана Попова, д. 98,
+7 (3532) 560-016,
barnabas_sokolov@mail.ru

Как доехать?

Святитель и учитель. Памяти епископа Игнатия (Брянчанинова)

12.05.2020
dimitrus.ru , Андрей Проскуряков

В середине 30-х гг. XX в. в русской эмигрантской среде громогласно прозвучал призыв представителей так называемой философии неопатристического синтеза: «Вперед – к отцам!» Русские православные люди, оторванные от Отечества, задумались о своих корнях, своей вере и обратились к великому святоотеческому наследию, многими забытому. Однако еще за сотню лет до этого великий русский подвижник святитель Игнатий (Брянчанинов) предпринял попытку приблизить отцов к своим современникам, и думал он, в отличие от просвещенных потомков, не об отвлеченной философии, а о едином на потребу – спасении человеческой души.


Дух дышит, где хочет (Ин. 3:8), и дыхание это на себе ощущал каждый христианин. Единожды сошедший на апостолов в день Пятидесятницы Святой Дух живет в Христовой Церкви и незримо пребывает с каждым, кто хранит верность Господу Иисусу и в меру своих сил, в меру духовного возраста трудится, дабы сохранить и преумножить этот великий Дар, поданный нам в таинствах Крещения и Миропомазания. 

Труд этот нелегок, и подчас в голову закрадываются сомнения: кто я такой, чтобы Дух Божий жил во мне, неужели я достоин этого, ведь жизнь моя суетная и порой откровенно греховная, да и кто из людей способен жить духовно, разве только святые… Всякое сомнение – это развилка, ставящая человека в ситуацию выбора. К сожалению, в представленной ситуации люди нередко сдаются и выбирают «легкий» путь, отказавшись от всякой работы над самим собой и сопротивления князю тьмы, а поскольку свято место, по слову народной мудрости, пусто не бывает, то и человек такой исполняется уже не Святого Духа, а всяческих духовных нечистот, надолго (или, увы, навсегда) забывая о своем христианском призвании. Однако это лишь один путь из двух.

Второй – это, собственно, продолжение пути, но с обновленным взглядом на мир и на себя в нем. Важно осознать, что мы далеко не первые христиане, сталкивающиеся с собственными немощами и соблазнами повседневности, – десятки поколений верующих шли этой дорогой и не просто шли, а были настоящими, духовными, святыми, и какое счастье, что нам от этих людей остались не только детали их биографий, но и их письменные труды, воистину являющиеся путеводителями в духовной жизни. Об одном из таких светочей русского Православия, святителе Игнатии (Брянчанинове), хотелось бы вспомнить в очередную годовщину его блаженной кончины (13 мая по н. ст.).


Действительно, святитель Игнатий – личность уникальная, в первую очередь именно потому, что не просто всей своею жизнью исполнил евангельские заповеди, но и научил этому многих (см. Мф. 5:19), хотя по всему должен был заниматься совершенно другими делами. Блестящая карьера ждала потомственного дворянина Дмитрия (так звали святителя до монашеского пострига) Александровича Брянчанинова, когда в 1822 г. он поступил в Главное инженерное училище – на тот момент самое престижное военное учебное заведение не только Санкт-Петербурга, но и всей Российской Империи. Незаурядные способности Дмитрия, проявившиеся еще в детстве, позволили ему в короткое время стать лучшим учеником Училища и заслужить доверие и покровительство великого князя Николая Павловича Романова, будущего российского императора Николая I. В силу своей всесторонней одаренности Дмитрий имел возможность познакомиться и с культурной жизнью столицы. Он был вхож в салон Алексея Николаевича Оленина, президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки. У Оленина собирался цвет российской интеллигенции первой половины XIX в.: Н. И. Гнедич, И. А. Крылов, К. Н. Батюшков, А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, М. И. Глинка. Именно Александр Сергеевич Пушкин приучил молодого юнкера к кропотливой работе над собственными текстами, бережному отношению к письменному слову. Надо сказать, под влиянием своих старших товарищей Брянчанинов и сам порывался писать стихи (до наших дней не сохранилось ни одного), однако это был лишь временный порыв, по-настоящему юношу увлекала вовсе не литература и даже не придворная карьера, сердце его жаждало Истины и тянулось к Богу.

Еще в детстве Дима ощутил в себе сильнейшую тягу ко всему божественному, он очень любил посещать богослужения, подолгу молился дома или уходил ради уединенной молитвы в лес. Тяга мальчика к религии не находила понимания в сердцах его родителей, позже святитель писал об этом: «Детство мое было преисполнено скорбей. Здесь вижу руку Твою, Боже мой! Я не имел, кому открыть моего сердца: начал изливать его пред Богом моим, начал читать Евангелие и жития святых Твоих. Завеса, изредка проницаемая, лежала для меня на Евангелии; но Пимены Твои, Твои Сисои и Макарии производили на меня чудное впечатление. Мысль, часто парившая к Богу молитвой и чтением, начала мало-помалу приносить мир и спокойствие в душу мою. <…> я полагал, что это обыкновенное состояние всех человеков». 

Переезд в Петербург и учеба в Инженерном училище, куда Дмитрий поступил по настоянию отца, желавшего для своего старшего сына офицерской карьеры, нисколько не изменили духовного настроя юного дворянина, не соблазнила его и религиозная многоголосица александровский эпохи, наполненная различными мистическими учениями и практиками, далекими от Православия, – напротив, сердце юноши еще сильнее стало тосковать по истинному Богу: «Я искал в религии определенности. Безотчетные чувствования религиозные меня не удовлетворяли; я хотел видеть верное, ясное, Истину. В то время разнообразные религиозные идеи занимали и волновали столицу северную, препирались, боролись между собою. Ни та, ни другая сторона не нравились моему сердцу; оно не доверяло им, оно страшилось их». Дабы утвердиться в вере и обрести душевный мир, Дмитрий стал посещать столичное подворье Валаамского монастыря и Александро-Невскую Лавру. Как и некогда дома, он оставался непонятым в среде своих сотоварищей и сверстников, далеких от Церкви, но Господь сжалился над ним и послал ему верного друга и, в дальнейшем, сподвижника Михаила Чихачёва (пострижен в монашество в 1860, принял схиму в 1866).

Необыкновенное впечатление, которое затем развилось в твердое и неуклонное желание вступить на иноческий путь, произвёл на Брянчанинова старец Валаамского подворья иеросхимонах Леонид (Наголкин), будущий оптинский старец Лев. В этом человеке Дмитрий увидел настоящего христианского подвижника, подобного тем, о которых он читал в сборниках житий древних святых. Святоотеческие творения, к слову, были вторым источником вдохновения для юнкера Брянчанинова. В трудах святых отцов, живших в разные эпохи и в разных странах мира, он обнаружил удивительное единство мнений по вопросам духовной жизни, что окончательно убедило его в истинности Восточного Христианства, то есть Православия.

В 1826 г., окончив Училище, Дмитрий Александрович Брянчанинов подал императору Николаю прошение об отставке, Государь прошение отверг, однако уже через год – в виду полной неспособности молодого офицера к службе по состоянию здоровья – подписал, и в конце 1827 г. Дмитрий поступил послушником в Александров Свирский в честь Святой Троицы монастырь в Олонецкой губернии. Родители отказали сыну в материальной помощи и прекратили переписку с ним. Для будущего святителя началась совершенно новая жизнь.

Следуя за своим старцем отцом Леонидом, послушник сменил несколько монастырей в Орловской, Калужской и Вологодской губерниях. Нужно сказать, что император не случайно отпустил Дмитрия с воинской службы, – состояние его здоровья оставляло желать лучшего. Во многом это было связано с его суровым детством и конкретным случаем, когда маленький Дима, без разрешения своего строгого отца не смевший ступить и шага, на долгое время остался в холодной воде пруда после купания. Сам святитель писал, что именно «благодаря» этому случаю он подорвал своё здоровье. Подобное произошло с ним и в одной из обителей, когда, исполняя послушание, он вынужден был нырять в холодную воду, чтобы распутать невод. Это окончательно лишило его сил для сопротивления различным болезням и до конца своих дней он почти все время страдал от самых разных недугов.

28 июня 1831 г. Дмитрий был пострижен в монашество в Вологодском кафедральном соборе с наречением имени Игнатий в честь священномученика Игнатия Богоносца, вскоре его рукоположили сначала в иеродиакона, а потом и в иеромонаха: «Свершилось! Я пострижен и посвящен в иеромонаха. Когда меня постригали – казалось мне, что я умер; когда посвятили, казалось – воскрес. Живу какой-то новой жизнью; весьма спокоен; не тревожит меня никакое желание; во время каждой обедни ощущаю, что достиг конца желаний, ощущаю, что получаю более, нежели сколько бы мне пожелать». Прослужив недолгое время при архиерейском доме, отец Игнатий по указу священноначалия направился наместником в Григориев Пельшемский Лопотов монастырь Вологодской губернии, который ему предстояло восстановить. И с послушанием этим молодой иеромонах справился так хорошо – были отстроены монастырские помещения, число братии увеличилось до 30 человек, – что родители подвижника Александр Семенович и Софья Афанасьевна наконец-то возобновили общение с сыном, примирившись с его образом жизни.

Не забыл про своего фаворита и Государь. «Ты мне нравишься, как и прежде! – сказал император молодому игумену на аудиенции. – Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по своему произволу путь, – на нем ты и уплати мне долг твой. Я тебе даю Сергиеву пустынь, хочу, чтоб ты жил в ней и сделал бы из нее монастырь, который в глазах столицы был бы образцом монастырей». Так, по личному распоряжению Николая I, в конце 1833 г. Игнатий был назначен настоятелем санкт-петербургской Троице-Сергиевой мужской пустыни и 1 января 1834 г. возведен в сан архимандрита. 

Целых 23 года настоятельствовал архимандрит Игнатий в Троице-Сергиевом монастыре, превратив его в один из духовных центров России. И устав внутренней иноческой жизни, и богослужения, и хозяйственная составляющая – все преображалось под мудрым руководством пастыря, в своих действиях руководствовавшегося древними монашескими канонами. В то же время отец Игнатий тяготился своим послушанием, поскольку с самого начала своего иноческого пути он желал пустынного жительства, уединения и молитвы, а жизнь в столичной обители, конечна, никак не способствовала исполнению его желаний.

С 1838 г. архимандрит Игнатий (Брянчанинов) был назначен благочинным монастырей Санкт-Петербургской епархии. Эта должность позволила ему шире познакомиться с русским монашеством вообще, которое в XIX в. переживало далеко не лучшие свои времена. К периоду настоятельства в Троице-Сергиевом монастыре относится и начало активной литературной деятельности святителя, причем публиковался он тогда анонимно. Священноначалие не решалось пускать его богословские и аскетические сочинения в печать, боясь отсутствия у него систематического богословского образования. Всеобщее признание труды святителя обрели только в 1860-е гг. 

Назначенный в 1856 г. на Петербургскую кафедру митрополит Григорий счел полезным для Церкви предложить архимандрита Игнатия на епископскую кафедру в образованной в 1843 г. Кавказской и Черноморской епархии. Кандидатуру одобрил император Александр II, который, подобно своему отцу, питал глубокое уважение к подвижнику. В начале 1858 г., уже в епископском сане, Игнатий прибыл в Ставрополь. Положение дел в епархии было тяжелым и с духовной, и с материальной точки зрения, однако с Божией помощью, поддерживаемый главнокомандующим русскими войсками на Кавказе фельдмаршалом А. И. Барятинским и ставропольским вице-губернатором, родным братом П. А. Брянчаниновым, епископ Игнатий возродил церковную жизнь во вверенной ему епархии: святитель устроил правильный порядок богослужения, добился повышения окладов духовенству епархии, построил в Ставрополе новое здание семинарии и архиерейский дом, в котором собрал монашескую общину. Однако назревшие со временем разногласия между фельдмаршалом Барятинским и епископом Игнатием привели к тому, что в июле 1861 г. архиерей подал прошение об уходе на покой и направил личное письмо о том же императору. Спустя месяц состоялось его увольнение с назначением пенсии и с награждением орденом св. Анны 1-й степени.

Последние годы своей жизни святитель Игнатий провел в Николо-Бабаевском монастыре в Ярославской губернии, где настоятелем был его преданный ученик архимандрит Иустин. 16 апреля (по ст. ст.) 1867 г., в день Пасхи, святитель в последний раз совершил Божественную литургию, а 30 апреля мирно почил.

Именно в Николо-Бабаевском монастыре были отредактированы и подготовлены к печати наиболее известные и значимые труды святого епископа («Аскетические опыты», «Слово о смерти», «Отечник» и т. д.), над которыми он работал, в основном, в Ставрополе. В подготовке произведений к публикации святителю очень помог его брат Петр, вышедший к тому времени в отставку. 

Всего при жизни святителя было издано 4 тома его сочинений, а спустя почти полтораста лет, в 2001-2007 гг., было осуществлено 1-е комментированное издание полного собрания сочинений в 8 томах. Эти книги – бесценное сокровище нашего времени, это мост, перекинутый святителем Игнатием от древних святых отцов к нашей современности, это самое настоящее руководство для тех, кто устал и отчаялся на пути в Небесное Царство. 

Святитель, конечно, был монахом, и многие его наставления и советы не применимы к жизни мирян, особенно мирян XXI в., но даже за исключением чисто монашеской тематики труды святого епископа остаются прекрасным подспорьем в нашей духовной жизни. И если бы кто-то из нас, в очередной раз греховно оступившись и разочаровавшись в собственных силах, вместо того чтобы унывать и укорять себя за свои немощи, взял в руки томик сочинений святителя Игнатия и погрузился в мир его напитанных святоотеческой мудростью мыслей, то автор этого текста улыбнулся бы, ибо прожил день не зря.


Трансляции и проповеди

ПОЛЧАСА О ВЕРЕ

ВОПРОС-ОТВЕТ

Отвергнуться себя. Игумен Варнава (Соколов). 29.10.2023
01.11.2023

Херувимская песнь (Еленинская)
12.09.2019

Фотоальбом обители

Календарь


Показать